29.03.2024
Blue Red Green

Такие разные современные семьи

Отдыхая в солнечной Керале, мы с подругой вспоминали совместный ужин в чудном французском ресторане в булонском лесу. Изысканные блюда. Прозрачная романтическая музыка. Смех Мирей Матье, доносившийся из соседнего зала. Пьянящий аромат любви наполнял пространство и наши сердца. Это было 5 лет назад. Вечер был идеальный. Обстановку напрягали лишь периодические бесцеремонные колкости бой-френда. На обратном пути состоялся разговор, который оказался пророческим.

- Он ее бросит,- развалившись на заднем сидении такси, сказал мой муж.

- Почему?- удивленно спросила я.

- На таких не женятся, - услышала я фразу, которая, по моему мнению, звучит предательски по отношению к самому акту творения.

Детские сказки воспитали в нас иллюзию о "второй половинке". Каждая женщин проносит через всю жизнь миф о суженном, предначертанным судьбой. Пестуя и взращивая в своем сердце независимо от возраста и статуса. В юности мы играем роль принцессы в ожидании своего рыцаря. Перебираем, играя чувствами претендентов. Ждем искры. И в этой точке судьба сортирует нас, формируя два лагеря.

Одни продолжают классический вариант пьесы со свадьбой и рождением младенца. А другие так и остаются в неприступной башне с клеймом "на таких не женятся".

"Что со мной не так?" - самый распространенный вопрос, который я слышу от своих клиенток. Не могу однозначно описать вам этот образ. Они разные. Нежные и задиристые, начитанные и не скрывающие тотальную безграмотность. Одни заказывают по вечерам пиццу с колой. Другие истязают себя сыроедением и йогой.

Третьи любят готовить и закармливают сотрудников блинчиками. Они активны. Их смехом и жаждой жизни наполнены рестораны, залы тренингов и торговые центры. Природа толкает девушек в поиск своих рыцарей и в омут любовных драм. Разрушая иллюзию и программы, заложенные предками. В этой точке опять происходит сортировка.

Некоторые с головой уходят в социальную жизнь и строят карьеру, а другие в болезненном бреду продолжают охоту "без правил". И тут начинаются трагедии. К этому времени трещат ранние браки. И судьба производит ротацию.

В котле этих безумных любовных изменений самое главное – сохранить себя! Мой кабинет давно уже стал монитором социальных событий. Игривый нрав судьбы иногда приводит в один день женщин из "враждующих лагерей". Опишу вам лишь часть моего обычного дня.

- У моего мужа появилась любовница, - еле выдавила из себя Оксана. За два года, которые мы не виделись из гордой и слегка высокомерной девушки, она превратилась в потерянный исхудавший комочек горя. – Я умирю. Помоги мне вернуть его.

Час я слушала историю о том, как некоторое время назад умер отец. Переживания и страх перед будущим превратили ее в истеричку. Муж поддерживал и помогал разобраться с бизнесом, который она унаследовала. Но через время сдался и стал пропадать в ночных клубах.

На мой вопрос о детях ответила категорично: "Как же можно! Ведь прошло так мало времени со дня смерти отца!". Полгода назад муж стал возвращаться по утро. Уверенная в себе Оксана долго не могла признать существование любовницы. Но однажды муж сам начал откровенный разговор. Войдя с айфона в социальную сеть, девушка показала мне фото соперницы.

- Мы всегда были друзьями. Я сама инициировала разговор. Он был искренним. Девушке 22 года. Говорит, что я не люблю его так, как она…

Я даже не успела попить чай после приема, как в кабинет постучалась следующая клиентка. Передо мной сидела милая уверенная в себе тридцатилетняя девушка. Умница. Финансист. Два образования, одно из которых британское. Ситуация противоположная.

- Ты любишь его?- спросила я.

- Да, но он женат! Мы созданы друг для друга! Я чувствую, когда он переживает. Беру трубку за секунду перед тем как он звонит. У нас общие интересы и взгляды на жизнь. Меня буквально трусит от его прикосновений. И я так хочу от него ребенка!

История уникальна в частностях и тривиальна по сути. Мужчина рос с женой, продвигаясь по службе. У них, как и положено: двое детей, получающих образование в Англии; домик на Кипре. И как следствие постоянного пребывания порознь – молодая любовница. Как может соперничать сорокалетняя ни разу не работавшая в своей жизни женщина с молодой образованной любовницей, одни хобби которой заслуживают аплодисменты! Алина прекрасная наездница. Водит не только автомобиль, но и двухместный самолет.

Прошло полгода. Оксана вернула себе мужа. Поскольку изменилась сама и научилась радоваться жизни. А Алина добилась развода и скоро станет мамой.

Это игры судьбы! Я могу лишь помогать ей, но не в силах противостоять изменениям, которые происходят во всем мире. Институт брака меняется. Он не рушится, как говорят многие. Он меняется! На смену консервативным семьям – приходят другие.

Брак-партнерство

В моем поле много творческих пар, стиль жизни которых далек от идеала правильной семьи. Они то участвуют в совместных проектах, надоедая друг другу на съемочной площадке. То месяцами общаются лишь по скайпу, разделенные тысячами километров. Их дети развиваются окруженные любовью соратников в редакции, студии и полях. И вырастают легкими в общении, коммуникабельными, устойчивыми к изменениям и свободными в мыслях и действиях.

Два папы и две мамы

Не пугайтесь – папы и мамы традиционной ориентации. Это пары, которые после расставания создали вторые семьи и дружат домами. К чему современному человеку отягощать себя такими атавизмами как ревность и злопамятность. Ведь всем известно, что негативные эмоции убивают как излучающего их, так и выжигают все вокруг. Глупо и не экологично.

В современном обиходе прижилось выражение, хорошо передающее такое состояние – "токсичный человек".

Так вот в таких семьях у детей 2 мамы, 2 папы и как следствие 2 дома и в два раза больше любви!

Мама за двоих

Это семьи амазонок, которых судьба наградила малышом, папа которого затерялся в джунглях неудач или в поисках лучшей жизни. Почему бы и нет?! Активная, уверенная, красивая и породистая женщина хочет иметь ребенка, но не мужа. Не удивляйтесь. Работа над отношениями с мужчиной зачастую отнимает больше энергии, чем взращивание ребенка. И менее благодарна.

Мама "за рулем"

Еще 10 лет назад я сама удивилась бы написанному. Но сейчас в большей части полноценных семей бюджет обеспечивает женщина. По причине того, что у нее лучше получается зарабатывать деньги. Мужчина спокойно берет на себя решение хозяйственных вопросов, воспитание детей и организацию быта. И обоих это устраивает.

Бывают, конечно, случаи, когда папочки отказываются заниматься "женскими обязанностями" и впадают в образ бесхребетной лианы, прикрываясь депрессией. Но такая роль грозит отставкой, и семья переходит в вышеописанный статус "Мама за двоих". Жертвенность сейчас не в моде.

Классические семьи, конечно, тоже мирно сосуществуют с описанными сообществами. Иногда переходя в неоклассическую форму и рождая новые вариации.

Жизнь современного общества ускоряется, на ходу моделируя новые социальные отношения и формы быта. Не берусь оценивать происходящее. Сказать, что все это продукт человеческого извращенного ума – это переоценить наши возможности. Нравится нам это или нет, но природа диктует свои законы. Направляя в удобное для себя русло.

Очевидно, что в новых отношениях больше свободы для развития и реализации. И я надеюсь, что в преобразующемся обществе не будет место фразе: "На таких не женятся". Поскольку каждый сможет выбрать ту форму отношений, которая соответствует его потребностям и характеру.

22.11.2015
Ольга Гомон, психолог, основательница Восточного центра Ольги Гомон

 

Андрей Васильев: У России нет других национальных идей, кроме «кругом враги» и «Россия для русских»

Ксения Соколова и бывший главный редактор газеты «Коммерсантъ» Андрей Васильев встретились в Женеве и обсудили сияющее прошлое и зияющее будущее российской журналистики.

СДолжна признаться, что ради тебя я нарушила базовый профессиональный принцип: не делать материалы за свои деньги.

Ты хочешь сказать, что прилетела ко мне за свое бабло?!

СДа, бюджета в редакции на тебя, к сожалению, не нашлось.

Куда же он делся?

СЯ его потратила…

Как обычно, на мужиков и шмотки?

СОтчасти… На президента Украинской Республики Петра Алексеевича Порошенко.

Не знал, что у тебя такие экзотические пристрастия.

СУвы, все совсем не романтично. Петр Алексеевич назначил мне интервью и отменил его, когда я уже сидела в зале приемов администрации президента в обществе его личного фотографа, охраны и пресс-секретаря.

Ничего себе! И чем мотивировал?

ССложной политической ситуацией.

А я тебе скажу, почему он так поступил. Потому что хохол! Я работал в Киеве, я их знаю!

СВозможно, тебе, как эмигранту, неизвестно, но сейчас это слово считается тяжким оскорблением по национальному признаку. Я, скорее, назвала бы столь необычную манеру поведения колхозной…

Это слишком вежливо!

СЯ вообще за вежливость. Хотя мне искренне жаль, что не удалось сделать интервью с президентом Украины в российском СМИ, которые принято обвинять в тотальной ангажированности и антиукраинской пропаганде.

А что, скажешь, это не так?!

С«Не для всех так», как записал В. И. Ленин на полях томика Ницше. Лично меня никто не ангажировал. Я честно договорилась об интервью через Мишу Саакашвили, приехала в Киев, Путин с Володиным не пытались мне это запретить — президент Порошенко сам дал мне отлуп самым корявым способом из всех возможных, нарушив собственное обещание. Так что могу ответственно заявить: лично в моем случае антиукраинская пропаганда — дело рук самих украинцев.

Короче, ты обиделась.

ССкорее удивилась. А главное, впустую потратила редакционный бюджет, так что с тобой гуляю на свои.

Ну и дура!

СВсе ок, это fair play, тем более что я теперь редко делаю интервью…

Почему?

СПотому что мне особо некого интервьюировать в России. Крупные фигуры из власти не хотят разговаривать в принципе, и я их понимаю. А те, кто в обойме, но пожиже, вынуждены так или иначе врать. Вообще обстановка такая, что врут почти все — за редким исключением. Мне просто бывает неловко на это смотреть. Я и к тебе прилетела, потому что знаю: ты скажешь правду.

Почему ты так решила?

СЯ прочла твое интервью г-же Худенко, корреспонденту портала Delfy. Мне показалось, что ты на все забил и конкретно отморозился. «Как бывший нацист или Артюр Рембо. Все позади и все позволено» (с). К тому же ты сильно пьешь. Все это в совокупности значит, что для вранья у тебя нет объективных причин.

Ни хрена я не отморозился! Я вообще не понимаю, почему интервью «Дельфам» вызвало в России такой резонанс. Ничего нового я там не сказал.

СВозможно, ты попал в болевую точку. Твои высказывания и их тон наглядно подтверждают конец эпохи постсоветской журналистики, возникшей в 90-е годы на волне прихода политических свобод. О том, как возникла эта журналистика и что с ней в итоге стало, я и хотела поговорить с тобой, как с одним из ее непосредственных создателей.

А по-моему, все возбудились, потому что я сказал, что получаю израильское гражданство. Отсюда этот взрыв: «Ах ты жидовская морда!»

СНе думаю, что дело в «морде». Возможно, твоя эмиграция и презрительные слова о России вызывают у твоих бывших коллег и подчиненных мысли о том, что «Вася свалил и журналистику слил».

Опять неправильно! Я не «сливал» и не хотел говорить ничего презрительного! Но я честно сказал, что у меня нет интереса к этой стране и ее народу. Я всегда это говорил, клянусь тебе!

СИ когда работал в «Коммерсанте»?

Когда я работал в «Коммерсанте», я немного по-другому говорил, потому что такова была моя должностная обязанность.

СТо есть ты лицемерил?

Нет! Я уже сейчас, задним числом понял, что у меня действительно был сильнейший интерес к этой стране в 90-е годы, да и в начале нулевых. Я те времена не идеализирую, я вовсе не фанат Горбачева или Ельцина. Считаю, что говна была полная чаша, но тогда многое делалось, и в том числе лично мной. Поэтому я могу сказать, что 90-е — это мое время. Какие бы они ни были! Когда расстреливали Белый дом в 1993-м, я не аплодировал. Я тогда Ельцина называл «эта рулька». Я никого и ничего не идеализировал. Но в 90-е нам дали возможность реально работать, кардинально менять значимые вещи, свободно дышать. Нам сказали: Just do it! Нам не помогали, мешали, нам, конечно, подставляли подножки. Но была атмосфера just do it! И мы делали — и делали круто. Я приведу пример. Березовский купил «Коммерсантъ», со всеми бонусами и обременениями, за 32 миллиона долларов. С того момента «Коммерсантъ» у него не взял ни копейки, а спустя семь лет Боря и Бадри (Патаркацишвили. — Прим. ред.) продали ИД за 250 миллионов долларов! Нормальная прибыль за семь лет?! И сделали ее, кстати сказать, под моим чутким руководством!

СТы работал в «Коммерсанте» с момента его основания?

Да, я из первого состава. Я делал первый номер газеты, который вышел 8 января 1990 года. Меня позвал мой товарищ Володя Яковлев, который, собственно, придумал «Коммерсантъ» и где-то украл бабла, чтобы его делать.

СТы дружил с Яковлевым?

Да. Мы вместе работали в газете «Собеседник». Я — старшим корреспондентом отдела коммунистического воспитания. А Яковлев работал на полставки в отделе морали и права. Он всегда любил придумывать. Однажды, например, придумал сделать молодежный выпуск «Собеседника», тогда это было модно — гласность, перестройка, молодежь, вся фигня. Яковлев мне сказал: «Давай выпустим молодежный номер журнала "Собеседник"». Я ответил: «Это бред! Масло масляное. "Собеседник" – это и так молодежная жвачка». — «Нет, давай выпускать!» И он меня развел, я с ним вместе выпускал эту хрень. И она оказалась настолько популярна, что про нас была целая программа «Взгляд»! Представляешь? Про шнягу, которую мы сделали. Но потом я сказал Яковлеву: «Володь, мы выпустили охренительную вещь, но больше я с тобой работать не буду никогда в жизни! Потому что ты диктатор, волчий хрен, колбаса и уксус!»

СТы ушел из «Собседника»?

Я ушел, потому что разосрался со всем начальством. Начальством «Собеседника» в тот момент были собкоры «Комсомольской правды». А что такое собкор? Это дрочила, который сидит где-нибудь в Сургуте… Вот, кстати, их нынешний главред Сунгоркин. Он именно из Сургута приехал в Москву. У этих ребят был миллион комплексов! И они все были мои начальники. И я поэтому ушел работать в журнал «Профтехобразование». Там было офигенно! Во-первых, нам платили дикое количество бабла, потому что это было издательство «Высшая школа». Во-вторых, я работал научным редактором, хотя не имел высшего образования. Работал примерно две недели в месяц. За две недели я писал полжурнала и получал гонорары. Я жил отлично! Тем не менее Володя Яковлев убеждал меня оттуда валить. Он говорил: «Я знаю одну вещь. Но сказать пока не могу».

СЧто это было?

Это вернулся из ссылки его папа, легендарный Егор Яковлев. Егор работал в Братиславе, возглавлял журнал под названием «Проблемы мира и социализма». А в 60-е, во время оттепели, он был главным редактором журнала «Журналист», и у него, например, художником работал Эрнст Неизвестный. В общем, в 1986-м Егор Яковлев триумфально вернулся из Братиславы, потому что его вызвал Александр Яковлев, член либерального крыла горбачевского правительства. Егор приехал в Москву и сразу возглавил «Московские новости». Он по субботам ходил в джинсовой куртке на работу. Это был стайл!

СОн пригласил тебя работать в «МН»?

Да. Я пришел и офигел. Мне все понравилось! «Московские новости», рупор перестройки, вся фигня. Это было по мне.

СТы осознавал, что наступает совершенно невиданная в России, в частности для журналистики, крутая эпоха, сумасшедший драйв?

Хороший вопрос! Ответ — нет. Конечно, я ничего такого не осознавал. Я был, как выяснилось позже, просто очень добросовестный журналист. Я был адекватен эпохе. Я не размышлял, просто делал то, что можно. Делал, наверное, очень неплохо. Журналист, вообще, профессия вторичная. Тебе воздуху пустили — ты дышишь. Другое дело, как выяснилось, что всю перестройку сделали журналисты.

СПочему?

Здрас-сьте! Это абсолютно общее место, никакая не новость.

СА конкретнее?

Именно журналисты допустили, что можно сказать: «Сталин не очень хороший человек». И все, тут же развалилась вся система! Из-за того, что даже не журналистам, а одному Егору Яковлеву Александр Николаевич Яковлев разрешил написать пару заметок про то, что Сталин был не очень хороший человек. И все!

СТо есть это буквально «слово стало плотью»?

Именно! И все посыпалось! Я помню такой случай. Я тогда только пришел в «Московские новости». Однажды Егор Яковлев сказал: «Ельцин (а Ельцин был начальником Московского горкома партии) провел бюро горкома, у меня есть стенограмма заседания. Я хочу ее поставить в печать. Что думаешь?» Великий Яковлев со мной советовался, со щенком! Я сказал: «Егор Владимирович, вас за это расстреляют!» Причем я говорил совершенно искренне. В тот момент мне было 30 лет, то есть я был взрослый, не мальчик. И я искренне спросил: «Зачем вы это делаете, Егор Владимирович?! Вы сейчас напечатаете эту стенограмму, и вас расстреляют». А он говорит: «Почему? Никто же не запрещал это печатать». А дело в том, что даже не Сталин, а Ленин придумал, что все протоколы райкомов, горкомов и т. д. должны быть секретными. Я знал это, я в армии служил «секретчиком». Я даже был и. о. начальника секретного делопроизводства штаба Таманской гвардейской дивизии. И я спрашивал: «Егор Владимирович, зачем? Вас посадят и все. А мы вас любим…» Он ответил: «Слушай, мне же никто не запрещал. Мне дали протокол, а я — главный редактор газеты». То есть он на этом бюро горкома был как коммунист, и ему дали распечатку, потому что были уверены, что ему в голову не придет это печатать. Потому что таких вещей никто не делал. Я перекрестился, хотя неверующий, и говорю: «Егор Владимирович, вы правда это сделаете?» И вдруг он это сделал! Это был такой сенсейшен! В среду выходила газета «Московские новости». На Пушкинской площади, около редакции, стоял стенд, где все выпуски висели. За день выпуск со стенограммой посмотрело 26 тысяч человек! Я помню, потому что писал про это репортаж.

СЭто очень много — учитывая, что все происходит в 1986-м.

Не то слово! Может быть, тогда я понял, что такое свобода слова. Когда Егор сказал: «Это не запрещено, значит я напечатаю!» Ты не нарушаешь закон, значит, ты free. Это я тоже задним числом догадался. Даже нет, не задним числом, а с тобой разговариваю — и вот понял. А тогда, в 1989 году я ушел из газеты «Московские новости», которая была дико популярна, где неплохо платили, ушел в никуда, в подземный переход.

СПочему?

Потому что понял, что Егор Яковлев — это честный большевик. А я к тому времени уже осознал, что не бывает ничего хуже честного большевика.

СЧто такое «честный большевик»?

Допустим, он говорит: «Ты понимаешь, если мы это опубликуем, кому это будет на руку?..» Я говорю: «Егор Владимирович, мы — журналисты, мы делаем, как блюем. При чем тут — кому на руку? Сегодня это мой друг, завтра враг… Но мы-то зарплату получаем каждый день, и что такое — кому на руку?» А он так не мог.

СЧто было дальше?

Дальше мы подходим непосредственно к Владимиру Яковлеву и газете «Коммерсантъ», которую он придумал. У каждого человека, даже у самого тупого, есть такой момент, когда он становится гением.

СТы считаешь, у каждого?

Я тебе не Фрейд, черт знает. У каждого или не у каждого, но у многих. Допустим, таких 94 процента. Дело в том, что из этих 94 процентов почти все 94 про***вают этот момент. А Яковлев не про***л! И когда я работал под его началом, когда он был главным редактором «Коммерсанта», тогда он был гений. Он сам себя поставил, и он был реальный гений. Знаешь какая была самая страшная фраза, которую я говорил журналистам? У нас тогда еще не было сети, мы на дискету писали и с компьютера на компьютер переносили. В «Коммерсанте» уже была запрещена бумага, кроме туалетной! Притом что все хотели по привычке писать рукой, на пишущей машинке, — но нет, бумага была запрещена. Допустим, мне мой журналист приносит заметку, и я должен ее прочесть, отредактировать и перенести на другой компьютер. И самое страшное, что автор мог от меня услышать, было: «Ты считаешь, я вот это покажу Яковлеву?!» Человек немедленно обсирался по двум штанинам и шел переделывать. Это самая страшная была фраза! Я ее изобрел.

СТо есть ты демонизировал босса?

Может, я и демонизировал, но я действительно мог отнести ему только отличную заметку! Даже если не я ее написал. Но я же завотделом, и я должен принести такое, от чего Яковлев просто охренел бы, такое, чего он в жизни не читал!

Я уже тогда врубился: Яковлев сделал новую журналистику. С его подачи я придумал формулировку и постоянно повторял ее своим журналистам: «Меня не интересует, что ты думаешь, я плачу тебе за то, что ты ЗНАЕШЬ». Я сам это понял благодаря Яковлеву. И я говорю тебе, те три года он был гений. Больше никогда не был, а тогда был.

СТы имеешь в виду первые годы существования газеты «Коммерсантъ»?

Да. Ты помнишь, как вообще Яковлев ее сделал? Бизнеса не было. Слово «коммерсант» было ругательным в 1990 году. Допустим, журналист звонит куда-то и говорит: «Я — коммерсант». Лучше было сразу сказать: «Я — пидорас»! Бизнеса не было, ничего не было, было воровство и совок. А Яковлев сказал: «Я сделаю газету про бизнес — и бизнес появится». И он появился! А теперь его снова не стало. А вместе с ним и журналистики…

СДавай вернемся к тому, с чего мы начали разговор. В какой именно момент ты понял, что больше не хочешь работать в России?

Я понял это, скажем так, на год раньше, чем это поняли в Кремле. В конце 2009 года я пошел к одному влиятельному кремлевскому человеку и сказал: «Слушай, давай заканчивать эту клоунаду!» Мне надоело прикидываться, что я с понтом главный редактор газеты «Коммерсантъ»!

СЧто значит «прикидываться»?

Это значит, что я приходил утром с похмелья в свой кабинет, у меня на столе лежало два килограмма газет, я должен был их все просмотреть, чтобы в***ть подчиненных: почему у других эта новость была, а у нас не было, что не так и т. д. Я честно читал с утра эти два килограмма газет. И я скажу тебе, это было очень стремное ощущение! Как будто все 694 газеты про одну страну, а «Коммерсантъ» — про другую. Не то что мы написали лучше, а просто — про другую страну! Это очень стремно — оказаться в одиночестве. Я же не герой. А в 2008 году я понял, что, ***, мы — одни!

СА почему ты вообще оказался в такой ситуации?

Я об этом не думал.

СНасколько я понимаю, у тебя всегда была довольно четкая ориентация на деньги, карьеру, жизненный успех и т. д. Ты боялся, оставшись один, стать маргиналом?

Не совсем так. Я очень люблю деньги, поэтому, наверное, я их толком и не зарабатываю, хотя для журналиста я заработал много. Но у меня есть, как бы сказать, установка… Надо правильно все делать! И здесь мы возвращаемся к моменту, когда Егор Яковлев мне сказал: «У меня есть протокол, у меня нет запрета, значит, я могу его публиковать». Я всегда придерживался этого правила, делал работу честно и все. По-другому я не хочу и не умею. Именно поэтому в 2009-м я сам пришел к человеку в Кремль и сказал: «Давай заканчивать клоунаду».

СИ что тебе ответили?

Мой собеседник спросил: «Что тебе не нравится? У тебя одного свобода слова, ни у кого больше нет». Тогда я спросил: «Ты что, не понимаешь, к чему вы идете?» Он ответил: «Нет, не понимаю». После этого мой дембельский аккорд продолжался год. Ушел я 1 января 2011 года. Ушел, потому что понял то, что в Кремле еще не поняли — утечка газа уже началась и все посыплется.

СТебя не пытались удержать?

Мне дали нормально уйти, за что я их уважаю. Они сами заложники ситуации, которую создали. Они тогда думали, что ничего страшного, всегда можно еще опуститься на одну ступеньку… Козлы!

СПравильно ли будет сформулировать, что в 2011 году ты понял, что для тебя в России нет больше возможности делать журналистику так, как ты считаешь честным и правильным?

Не совсем так. Когда я должен был зарабатывать бабло — на дочку, сына, жену, маму и т. д., я понимал, что зарабатывать могу только с помощью русского языка. Условно говоря, с помощью журналистики, ничего другого я делать не умею. И я не рассуждал, нравится мне русский народ и страна или не нравится, потому что я на ней делал бабло. То есть это было мое информационное поле — народ, страна. Я зарабатывал. Но я всегда любил зарабатывать честно, у меня был такой фан. Я не воровал. К счастью, у меня долго была возможность зарабатывать честно и много. Я благодарю за это судьбу. Но как только я понял, что не буду больше зарабатывать, потому что честно не получится, то есть зарабатывать-то в медийном бизнесе можно, но честно нет, когда я это понял, я сказал: все, закрываю лавку! Именно в этот момент я начал рассуждать — про Россию, русский народ — и понял, что мне это неинтересно. Интересно мне было, потому что я на этом информационном поле зарабатывал бабло!

СТы сформулировал очевидную мысль, с которой, однако, трудно смириться: в России в сложившейся ситуации невозможно зарабатывать журналистикой, во-первых, много, во-вторых, честно. Ты видишь выход из ситуации?

Я вижу выход вон. Нельзя разводить незабудки в Антарктиде! Просто потому, что они там не растут.

СИ что делать?

Не знаю. Я-то пенсионер, я и не развожу. А ты, например, пытаешься разводить. В результате ты берешь интервью, и тебе стыдно за человека, который у тебя отвечает на вопросы.

СТак бывает. Поэтому, как я уже сказала, интервью я редко беру… Раз мы сегодня вспоминаем прошлое, хочу тебя спросить кое-что про Березовского, с которым ты долго работал. Сейчас принято о нем говорить, что он только делал вид, что серый кардинал и принимает важные государственные решения, а на самом деле ничего особенно не решал. Ты с этим согласен?

Категорически нет! Он принимал решения. И я считаю, ему мы в полной мере обязаны тем, что происходит.

СТебе лично было легко с ним работать?

Ну как легко? Например, Боря мне говорил: «Ты плохо борешься с кровавым режимом». Я ему отвечал: «Боря, ты не можешь сказать, что я сосу у кровавого режима». Он говорил: «Нет, но борешься плохо!» На что я отвечал: «Давай договоримся — у нас издательский дом про то, чтобы бороться с режимом или чтобы заниматься бизнесом? С режимом борется твоя "Независимая газета", куда вообще ни в одну дырку вставить нечего». А чтоб ты знала, в «Независимой» сидел Виталий Товиевич Третьяков, который на непримиримую борьбу с режимом получал в мешке примерно 250–300 тысяч долларов в месяц, в зависимости от сезона. Я говорил Березовскому: «Давай так! Ты владелец, прими решение — мы боремся с кровавым режимом или занимаемся бизнесом? Ты принимаешь решение, что мы боремся с режимом, но тогда заносить в мешке сюда тебе придется не 250–300 тысяч в месяц, а полтора миллиона! Потому что у нас уйдут все рекламодатели! Полтора ляма в месяц тебе надо будет приносить в ящике из-под ксерокса. О’кей?» Он говорил: «Не, Вась! Давай заниматься лучше бизнесом». Я говорил: «Тогда от***сь от меня! Я лучше знаю, как заниматься этим бизнесом. Я же тебя не учу воровать нефть».

СТы со своим боссом дружил?

Одно время да, дружил. Бывал у него в гостях. Во Франции, например, в его поместье Шато Гаруп, которое сейчас под судом. Помню, когда я первый раз приехал, решил искупаться в море. К пляжу вела настоящая версальская лестница, прямо на каменистый берег. Там моцион, гуляли господа и дамы с собачками и зонтиками. Охранники Березовского выдавали ключ с надписью La mare. То есть я получал «ключи от моря»…

СПочти «от счастья»…

Почти. Я пару раз брал в Шато Гаруп с собой дочку. После этого она долго ныла: «Папа, ну помирись с Березовским!» Я говорил: «Варя, я не могу с ним помириться. Он кинул меня…»

СВ смысле — кинул?

Он недоплатил мне после продажи «Коммерсанта» 2 миллиона 800 тысяч долларов — это все знают. Это было очень обидно. Обидно даже не из-за количества денег, хотя для меня это деньги большие. К тому же Боря точно знал, что я не ворую. Как я уже сказал раньше, он купил «Коммерсант» за 32 миллиона, а продал за 250. Для медийного бизнеса это очень неплохая маржа за семь лет.

СКак именно он тебя обманул?

Технически у нас был договор на словах, на зубах, что называется. Потом мне мои английские друзья сделали договор. Такой, где простой подписи достаточно. Боря изучал этот договор месяца три, потом сказал: «Все отлично». Я говорю: «Впиши тогда туда процент своей рукой». Он говорит: «Вась, ну ты что, мы же семья». И я не мог ничего сделать, потому что это уже было «не на берегу». Я согласился: о’кей, семья так семья. А потом, когда произошла сделка по продаже, он меня просто кинул и все. Дико просто. Но это Боря.

СТы веришь в версию, что Березовский сам покончил с собой?

Я тебе повторю то, что говорила мне его жена Лена. Я точно так же спросил у нее, как ты у меня спрашиваешь. Она ответила: «Фифти-фифти. Конечно, его могли замочить. Но правда и то, что Боря слишком резко слез с антидепрессантов. Я сама на них сидела, и я слезала полгода под управлением опытных, дорогих врачей. Боря спустил все таблетки в унитаз в один момент». Я не знаю, я не наблюдал. Я к тому времени с Борей шесть лет не общался.

СКак ты думаешь, был ли шанс у тех, кто был у власти в 90-е — Ельцина, реформаторов, олигархов и т. д. — избежать развития событий, в результате которых образовалась нынешняя ситуация?

Шанс был.

СПочему, по-твоему, они им не воспользовались?

Я тебе не психоаналитик Юнг, поэтому просто передам давний разговор с покойным Бадри Патаркацишвили. Когда уже все просрали, Путин рулил, Бадри сидел невыездной в Грузии, я приехал к нему в Тбилиси и сказал: «Послушай, Бадри…» Мне нелегко было задать этот вопрос, но я выпил, съел сациви и задал. «Слушай, Бадри, вот вы — семибанкирщина, 13 олигархов и т. д. — выбрали себе Ельцина на второй срок. Я все понимаю, это, конечно, олигархический капитализм, но его многие страны проходили. Скажи мне одно: почему, как только вы достигли своей цели, то немедленно разосрались из-за какого-то говна?!» И знаешь, что сказал мне Бадри? Он сказал: «Вась, это вы нас называли олигархами, а мы ни хрена не олигархи. Мы были просто очень богатыми кооператорами — и все». Когда я услышал это от Бадри, то о***л, я такого не ожидал. Но это вообще ответ на ВСЕ вопросы.

СА когда, по-твоему, эпоха «богатых кооператоров» 90-х полностью закончилась?

Думаю, это произошло, когда посадили Ходорковского. Тогда не только эпоха кооператоров закончилась, закончилось общество в этой стране.

СПочему общество так легко со всем смирилось и закончилось?

А потому что по-другому быть не могло! Потому что вообще нет такой страны — Россия! Это громадная геополитическая ошибка… я не знаю чья, Господа Бога или Чарльза Дарвина. Такой страны не было, нет и не будет. Она вредна.

СЕсли она вредна, это еще не значит, что ее нет.

Ну и хер с ней! Вот мой ответ. Хер с ней, есть она и есть! Дай ей бог здоровья! Мне это неинтересно. Это раковая опухоль на теле земного шара! Ну что, я буду бороться с ней? Я же не профессор Пирогов, я не буду вырезать эту опухоль, я не умею просто. Ну, правда, не умею.

СКаковы признаки раковой опухоли?

Признака раковой опухоли два. Никогда в жизни у России и у ее народа не было других национальных идей, кроме «кругом враги» и «Россия для русских». Вот с такими двумя основополагающими признаками не может быть страны. Дико просто. Ты можешь мне привести еще какую-нибудь национальную идею России?

СИмперия от моря до моря.

Это и есть «кругом враги» и «Россия для русских». Это просто красивым словом «империя» объединяется. Больше ничего нет! А с такими основополагающими принципами страна существовать, конечно, может и существует, но только кому она нужна? Мне не нужна! Она нужна тем, кто внутри.

СНо, как ты сам сказал, ты осознал это, когда потерял возможность на этой стране зарабатывать. Тебе не кажется, что, учитывая это обстоятельство, в твоем положении поливать бывшую родину как-то некомильфо?

Есть существенный момент. Пока я работал в «Коммерсанте» главным редактором, сама эта работа была отличной защитой. Конечно, это адская работа, 12-часовой рабочий день и т. д. Но все эти 12 часов ты мордой, носом касаешься ленты новостей. А когда ты касаешься ленты новостей, у тебя нет времени думать о вечном. Газета должна выйти завтра утром, и ты ни о чем больше не думаешь. Это дикая ответственность! Это как гондон на голове. Сегодня я думаю про сегодня! Что выйдет в послезавтрашней газете «Коммерсантъ» — это вообще не ко мне. Это ко мне завтрашнему.

СТо есть можно сказать, что в один прекрасный момент ты снял гондон с головы, глубоко задумался и пришел к выводу, что Россия — это раковая опухоль?

Да!

ССкажи, а стал бы ты сейчас, если бы тебе предложили очень большие деньги, делать газету или другое издание в России?

Нет, конечно! Ни за какие деньги! Более того, мне это предлагали. Предлагали реально очень большие деньги. Я сказал: «Я не верю, ребята, при всем моем уважении. Я вас всех люблю, мы друзья, но я вам не верю ни на одну копейку. Никакой России нет, в ней невозможно сделать прессу!»

СА если бы у тебя не было достаточно денег, чтобы уйти «на пенсию», уехать, что бы ты делал?

Не знаю. Знаю, что в моем положении мне enough. Понимаешь, профессия «журнализм» возможна для меня при двух условиях: во-первых, я работаю честно и мне за мою работу не стыдно. Во-вторых, я много зарабатываю. Сейчас в России они взаимоисключающие.

ССогласна.

А по-моему, ты еще пребываешь в плену иллюзий.

СПочему ты так считаешь?

Например, потому что ты потратила собственные деньги, чтобы сделать интервью со мной, хотя мне это, конечно, дико льстит. Но, прости, в твоем поступке нет никакого смысла.

СПочему?

Потому что общества нет, читателей у тебя нет!

СВ своем случае я давно решила, что не буду ориентироваться на общество, читателя, советчика, врача и т. д. Просто буду делать или не делать то, что лично мне хочется и нравится. Мне кажется, в отсутствие общества, профессии, народа и страны такой вздорный подход имеет право на существование. В общем, считай, что я прилетела в Женеву, чтобы лично выразить Андрею Витальевичу Васильеву сожаление относительно того, что мне не удалось поработать с ним как с редактором.

А я тебе сколько раз предлагал! Предлагал даже вести в «Коммерсанте» специальный проект про похороны! Не помнишь?!

СПочему же? Помню. Кажется, мы не договорились по поводу райдера. Я хотела заказать в Лондоне у Трэйси две дюжины черных шляпок и подходящий к случаю винтажный «Роллс-Ройс». Ты сказал, что эти мудаки недостойны, чтобы их хоронили такие люди за такое бабло.

Но красивый проект был!

СМожет, реанимируем?

Что, похороны — реанимируем?!

СПо-моему, это блистательная идея, созвучная эпохе. Можем предложить, например, Араму Ашотовичу Габрелянову. Уверена, мы с тобой будем иметь оглушительный успех.

Он сразу тебе скажет: «Ксения, про эти похороны писать можно, а про те — нельзя!» Не надо реанимировать труп! Просто смирись с тем, что журналистика кончилась и вернуть ее не получится. Мне сейчас принесут самбуки, и мы с тобой, не чокаясь, выпьем за покойницу.

СТогда традиционный последний вопрос от Ксении Соколовой. Скажите, Андрей, каково бывшему самому успешному медиаменеджеру страны ощущать себя старым, никому не нужным, сильно пьющим неудачником?

Кто это неудачник? Я?! Я, наоборот, считаю, что я дико удачливый человек, и ни о чем не жалею. Я правда очень удачлив!

СПотому что тебе вовремя удалось соскочить с паровоза?

Прежде чем откуда-то соскочить, туда надо вскочить. Как писал Эдуард Николаевич Успенский: «Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо купить что-нибудь ненужное...

С…а у нас денег нет»?

Это у вас нет! А у меня — есть!С

Источник

Арина Холина: Голодные игры провинциалов

Время от времени мне встречаются странные тексты на тему «как стать москвичом», «как понять, что вы москвич» и подобные им, бодрые и нахальные рассуждения о том, как хомо провинциал превращается в хомо москвича. Несмотря на желчность и ехидство, несмотря на выпады и даже несильные удары в спину, в этих мыслях ощущается неутолимая жажда стать этой высшей формой эволюции — столичным жителем.

И этот самый провинциал, от перевозбуждения своими успехами строчащий пособия для других ему подобных, — это не статус. Это состояние ума. «В нем было что-то неуловимо провинциальное. Мы бы, например, не удивились, если бы однажды увидали его в цветном жилете и в ботинках на пуговицах, с прюнелевым верхом» — это Валентин Катаев написал о Михаиле Булгакове. Провинциальность — это, конечно, и вкусы, отсталые и какие-то слишком уж нарядные и уютные. Но главное — это то смятение души, которое принуждает двигаться вперед, покорять, добиваться, завоевывать, но почему-то навсегда оставляет людей с ощущением собственной вторичности.

Обсуждаем с приятелями знаменитого сатирика N. Кто-то произносит что-то восторженное.

— Да я вашего N как облупленного знаю! — вдруг блямцает наш знакомый, который технически уже лет двадцать как столичный житель.

Мы ждем пояснений.

— Да я ему в Хабаровске делал концерт! — с таким же апломбом заявляет этот знакомый.

— И? — мы ждем драматической развязки.

Но это финал. Смысл в том, что он живого N видел — и тот ему то ли понравился, то ли не понравился, но и у них в Хабаровске обычные люди видят живых знаменитостей и даже устраивают им концерты.

Провинциализм может быть частный, а может — общественный. Знаю много людей, рожденных в СССР, которые до сих пор, и даже, вероятно, против собственной воли, испытывают особое волнение перед иностранцами. Не перед всеми, конечно. Каких-нибудь болгар или сербов они чуть ли не презирают. А вот англичане или немцы вызывают в них трепет. Даже молодые люди в наши дни не свободны от этой заразы — они каким-то образом разделяют людей на «наших» и «иностранцев».

В ресторане ждала приятеля, который пошел в туалет. Стояла на выходе, возле гардероба. И какой-то очень красивый и стильный молодой мужчина заговорил со мной по-английски. Мне-то все равно — я с ним поговорила, а потом выяснилось, что живет он в Москве. И он русский москвич. Он застеснялся и промямлил, что принял меня за «иностранку». По каким-то ему понятным признакам. Я ведь не была одета в национальную одежду, например, Швеции.

Русские за границей — тоже забавная история. В общении с местными все пыжатся доказать, что у них хороший вкус и правильные политические взгляды. Это все остальные — проправительственные плебеи, которые надевают лабутены на лапти, а мы-то сами очень прогрессивные и европеизированные.

Суть в том, что провинциалы всем очень хотят доказать, что они не хуже других. Хотя такими себя считают. И это мучение остается с ними навсегда, как вирус герпеса.

Вот приезжают в Москву такие милые девушки, с румянцем на щеках, с устаревшей прической и в модных три года назад джинсах. Казалось бы, и ничего страшного. Девушки славные, открытые, возбужденные новизной. В них есть эта прелесть, как в запахе летнего поля, которое всегда немного отдает навозом, — и ты, городской житель, удушенный испарениями бензина и хлорки, вдыхаешь все это с наслаждением, потому что оказался наконец на природе.

А потом меняется прическа. Наряды становятся такими, что уже можно фотографировать их для инстаграма. В манерах появляется надрывная светскость. Оказывается, что они уже все знают, во всем разбираются, бывают на всех мероприятиях и даже иногда удерживаются от снимков со знаменитостями, которых любит их мама. Они догадываются, что в этой Москве принято сниматься с известными людьми лишь в тех случаях, если они твои друзья.

Такой провинциал сразу после «здравствуйте» расскажет тебе о своих ошеломительных успехах. Упомянув между делом всяких значительных людей, которые для него просто Ленки и Сашки. Провинциал будет так старательно одет, что твой нарочно небрежный наряд вдруг покажется тебе неприличными лохмотьями. За пять минут ты узнаешь о светской жизни столицы столько, что задумаешься: а в том ли городе живешь?

В следующий раз провинциал бросится тебе на грудь как родной. Он расскажет тебе о своих делах и заботах. А потом окажется, что каким-то образом он живет в квартире твоих друзей, но ты об этом понятия не имеешь. Причем друзья будут уверены, что этот человек — твой лучший новый друг, в судьбе которого ты принимаешь самое страстное участие. И они сдадут ему квартиру за безобразно символическую цену. А тебе никто даже спасибо не скажет.

Конечно, нахальство приезжих можно понять: им приходится выкручиваться. Но есть нахальство честное и достойное, а есть то, что называется «без мыла в попу».

Однажды после клуба я поехала в гости к друзьям, и там была некая девушка — я думала, она их знакомая. Она под шумок переспала с хозяином, после чего вынула откуда-то большую сумку, которую никто раньше не заметил, и спросила, как долго у него можно пожить (потому что был секс и теперь он ей обязан).

В другой раз (было это давным-давно) мы с подругой поехали в гости к смешным молодым людям, и вдруг из одной комнаты появился разъяренный хозяин квартиры, у которого эти типы жили из милости, и выгнал всех на улицу. Потому что они попросились на неделю, жили два месяца, да еще и устроили пьянку среди ночи, пока тот мирно спал. Мы этих субчиков, конечно, бросили прямо там же. А они, кстати, еще и упрекнули нас в том, что мы не берем их к себе домой.

Провинциал всегда чего-то от тебя хочет. Причем с настойчивостью бульдозера. Ты не успеваешь сделать для него нечто полезное, как он без всякой благодарности желает чего-то еще. И пропадает навеки, осознав, что больше из тебя ничего не выжмешь. Наверное, они думают, что москвичей много — и от каждого можно что-нибудь получить. Или вообще не думают, а летают с москвича на москвича инстинктивно, собирая свой мед.

Подобными забавами отличались, кстати, эмигранты в США, только они потрошили не частных лиц, а систему, придумывая аферы со страховками и прочие мелкие пакости, ни секунды не сомневаясь, что имеют право терзать государство сколько их душе угодно. Особенная прелесть в том, что они без зазрения совести обманывали их новую страну, и граждан считали в лучшем случае лопухами, но при этом с еще большим презрением относились к «сраной рашке». Парадоксы сознания. В итоге они так и остались в транзитной зоне — не стали американцами, не остались русскими.

И так же наши внутренние хомо провинциалы — они, конечно, приспосабливаются и очень стараются походить на москвичей, но при этом до самой смерти остаются чужаками, которые всякий раз настороженно проверяют свой камуфляж, сравнивают себя с «местными жителями» и соревнуются с ними на каких-то воображаемых олимпиадах.

Откровенно говоря, это ужасно нелепо, потому что Москва — открытый город, где никому нет дела до того, откуда ты приехал, если ты интересный человек. До этого вообще уже давно на всей планете никому нет дела — если, конечно, ты не ведешь себя как злобный вампир. Или как человек, который пытается доказать, что он не хуже других. Мы ведь живем в таком мире, где давно нет никакой черты оседлости, где все приехали отовсюду, и где ты много раз в году и местный, и приезжий, и важно лишь, чтобы люди наслаждались всеми этими переменами, а не воспринимали жизнь как голодные игры.

Арина Холина, snob.ru

Элла Райх: Если в вашей жизни появилась любовница и вы не собираетесь уходить от жены

Первое и основное — никакого чувства вины. Да, в нашей культуре измены — это плохо, аморально, это осуждается и это приносит боль вашему официальному партнеру. Правда, с одной лишь оговоркой — в том случае, если о вашем новом увлечении кто-то узнает. Поэтому через несколько пунктов я напишу, как сделать так, чтобы никто не узнал, чтобы не причинить боли, но пока настойчиво требую — никакого чувства вины. Оно считывается быстрее всего, ваше поведение меняется, вы начинаете довольно глупо крутить хвостом и смотреть в сторону, говорить какие-то идиотские вещи, замолкать, когда вам задают вопрос: все ли нормально? Нормально все. Просто офигенно. Вы влюблены — и это счастье. Научитесь этим счастьем делиться со своей женой.

Вы король. В вас влюблены две женщины. Более того, у вас секс с двумя женщинами сразу (бывает же так, что с утра с одной, а вечером с другой, верно?). Это просто супер. Если вам кажется, что это ненормально, спросите у своих приятелей, кто еще может этим похвастаться. 1 из 10 скажет, что у него что-то похожее было когда-то в незапамятные времена, когда он учился в университете. Значит вы избранный. Избранные не мелочатся, не суетятся, их жизнь подчинена высокой цели — спасти весь мир через любовь. Если сейчас эти слова покажутся вам пошлыми или банальными, идите к черту и пересмотрите блокбастеры. У вас сейчас не «настоящая» жизнь с работой, домом, покупками в «Ашане» по выходным и бассейном старшей дочери по средам. У вас сейчас кино, где в главной роли — вы! Не неврастеник с кучей комплексов, а реальный древнегреческий герой — сына Зевса и земной бабы. У вас огромный милосердный член, которым вы спасете нас всех и войдете в анналы истории. 

Я все это сейчас пишу не для того, чтобы оправдать вас. Мне, честно говоря, наплевать на ваш член, ваше эго и прочую ерунду. Мне не наплевать на вашу жену, которая со скоростью рентгена вычислит все ваши новые увлечения. И первое, почему это происходит, — потому что вы начинаете виниться. 

Есть, правда, другой тип мужчин. У них, когда появляется любовница, так зашкаливает тестостерон, что они в своем личном фильме категории С, D или даже Е начинают сражаться со своей женой, как с многощупальцевым чудищем, или воображают, что она умерла, или вообще воспринимают жену как оруженосца, которая должна терпеливо бегать за ним, следить за тем, чтобы член всегда был начищен и остр. Я таких в расчет не беру. Такие живут со своими бабами подобным образом всю жизнь, поколачивают их и насилуют. Их отношения построены не на доверии и партнерстве, а на противостоянии сильный-слабый. Мне такие браки неинтересны, и распадаются они не из-за измен, а из-за фиксации побоев и судебных слушаний.

Итак, возвращаемся к нормальным отношениям и нормальным изменам. Вы поняли, что вы влюбились. Ваше первое действие — купить жене цветов, платье, брошку — пофиг что. В тот же день/вечер/ утро/ночь. Сказать, что это просто так, потому что вы поняли, как соскучились и как давно не общались (это истинная правда, иначе бы у вас не было сейчас романа). 

Каждое утро или каждый вечер (можете себе напоминалку на телефоне поставить) вы должны говорить ей, какая она красивая и желанная. «Вау, у тебя так горят глаза!», «Офигенное платье, ты так на работу пойдешь? Ого, завидую твоим коллегам!», «Ничего себе, у тебя новая прическа? Не новая? Блин, ты точно что-то сделала с волоами, они как-то удивительно лежат», «Спасибо тебе, я вкуснее пельменей с роду не ел. Не понимаю, как тебе удается делать такие охренительную вкусноту из самых простых вещей», «Боже, твой рот — это лучшее, что случалось в моей жизни». Все равно, что вы будете говорить, но вы должны говорить то, что желает услышать каждая женщина ежедневно. Говорите через силу. Все равно, что у вас новая любовь (кстати, не забывайте и любовнице говорить почаще, какая она офигительная, волшебная и вообще), у нас сейчас цель — сделать так, чтобы через неделю вы не поняли, что ваш брак рухнул, потому что вы вели себя, как козел. А вы не козел. Вы герой.

Занимайтесь сексом со своей женой. А что? Разве у вас сейчас не период всепоглощающего желания? Вы наполнены новыми отношениями, новым сексом, вас распирает от удовольствия и счастья, так поделитесь этим (я надеюсь, что вы, как и прежде, думаете о предохранении со своей новой партнершей и делиться будете не гонореей, а реально крутым сексом). Я часто читала, что не надо вытворять с женой то, что вы делаете с любовницей. Полная фигня. Надо. Вытворяйте. В ее глазах (после всех ваших цветов, нежных слов и проч) у вас типа «второе дыхание» — ну или как там называют то, что случается с людьми после 3-4 лет брака, когда они снова внезапно влюбляются друг в друга? В конце концов, всё в дом. Это главное правило. И тут речь не о деньгах, а о том, что у вас случился новый опыт и надо бы им поделиться с дорогим вам человеком. Ваша любовница еще неизвестно, останется с вами навечно или нет, а жена, вроде как здесь, и классный секс тоже.

Если вдруг в этот период жизни вы начнете ссорится со своей женой — ну мало ли у вас и так все было не очень, теперь тут новая любовь, а еще на работе какая-то фигня творится, дети уроды, сломалась машина и вообще, —  ссорьтесь по-человечески. Безо всяких слов, которые потом нельзя вернуть назад. Говорите много, научитесь конструктивно жаловаться и просить помощь. Можете перечислить все вещи, которые вас сейчас раздражают (кроме собственной жены): машина, босс, коллеги. Дальше перечисляйте те вещи, которые вас расстраивают и беспокоят: дети, беспорядок дома, выросшие цены. И наконец, переходите к тому, что, кроме вашей жены, сейчас вот этот жуткий мир никто не спасет. 

Зачем это нужно? 

Если вы вернетесь на пару пунктов назад, то увидите, что я писала, что вы сейчас герой блокбастера. Это мужской жанр кинематографа, в котором место для вашей жены не очень-то предусмотрено. А вообще-то она тоже герой. Значит ей надо придумать фильм. И желательно не адскую мелодраму с мутной фигней на полтора года или психологический триллер, а что-то классное, где она спасает мир своей добротой, сексуальностью и поразительно тонкой нежностью. «Суперсемейка» в этом смысле (мультик я имею в виду) — совершенно прекрасный пример. 

Теперь о шифровании. Имейте совесть и не встречайтесь со своей любовницей в тех местах, к которым вы привыкли. Всю жизнь ходили в новиковские рестораны? А теперь айда в BonTempi. Есть, правда, риск, что вы там встретите свою жену с ее любовником, но это отдельная тема для разговора. 

Домой бабу тащить запрещено. И уж точно спать с ней на той же постели, в которой вы кувыркаетесь со своей женой. Знакомить между собой жену и любовницу можно только в одном случае — если вы решили устроить секс втроем, но об этом позже и главное — точно этого не надо делать сейчас, когда у вас горит роман. Где же заниматься с ней сексом? В гостинице. Никаких квартир друзей, никаких офисов, только гостиница. Нет денег на гостиницу, заработайте, а потом заводите любовницу. 

Любовницу надо любить. Подарки, рестораны, разговоры (только не о своей семье или жене; жена вообще — неприкосновенная тема в разговрах), классный секс и все такое. Не забивайте на нее. В конце концов, она дарит вам свою любовь и свое обожание — это прекрасно и стоит дорого.

Смски запрещены. Скачайте себе Telegram — это приложение с самой защищенной передачей информации. Поставьте автоудаление сообщений в течение одной минуты.

Для любовницы нужно придумать роль. Кто она для вас? Не подружка, нет. Журналистка, которая берет у вас интервью; коллега, с которой вы пишете долбанный отчет битые 6 недель и вас уже тошнит. В разговорах с женой она так или иначе промелькнет не раз и не два — у нее должно быть место и имя в ваших беседах.

Если ваша любовница замужем (это, конечно, идеальный вариант), пожалуйста, имейте в виду, что компрометировать ее ночными или раннеутренними звонками, сообщениями или дорогими подарками не стоит. Ей до дома надо дойти, не пахнуть вашими духами и секретами и не тащить дорогущий букет, думая, где бы его выкинуть незаметненько или отдать старушке какой.

То же верно в том случае, если ваша любовница незамужем — не давайте ей повод надеяться на что-то большее. Между вами дружба с офигенным сексом. Секс, кстати, это такая разновидность общения — посмотрите на обезьянок бонобо или дельфинов. Дико интересный, кстати, способ общения. Но не обещания жениться, растить совместных детей и врастания по полное «небалуй». 

Любовница — это дополнительные расходы, не забывайте это. Рестораны, подарки, гостиница, презервативы — все это стоит денег (плюс деньги на цветы и подарки для жены). Выделите себе определенную сумму в неделю и не выходите за ее пределы, чтобы хоть немного быть на земле, а не в космосе — там вас жена видит лучше, чем вы себе можете представить. 

Вообразите себе примерно такой уровень расходов: как если бы вы записались на прием к психотерапевту (полтора часа у которого стоят минимум пять тысяч рублей) и решили походить к нему месяц-другой два раза в неделю. Плюс бассейн и личный тренер, плюс, не знаю, еженедельная покупка рубашки или ежегодная смена Porshe Cayene. Чтобы оправдать себя в собственных глазах и свои расходы тоже, имейте в виду только одно: вы сейчас занимаетесь собой, растете духовно и сексуально (и это истинная правда), — поэтому экономить на этом нельзя. Но и ущемлять свою семью — ни-ни.

Решили подарить что-то любовнице, тут же купите что-то (и непременно дороже) своей жене.

Распределение ролей между женой и любовницей должно быть такое: жена — королева, она вам под стать, с вами в рост, у нее благородная кровь, кость и прочие органы. Любовница — дорогая личная игрушка, Playstation, квадракоптер, танчики и что там может быть еще. Жена — путь в вечность, долгосрочный бизнес с большими доходами, любовница — мелкие, высокорискованные, побочные доходы, фриланс.

Если вас застукали — даже в тот момент, когда ваш член в ее вагине —  все отрицать. Люблю только тебя, больше никого! Ты богиня, главный человек в моей жизни, лучшая любовница на свете.

Про оценку сексуальности тут надо еще отдельно написать. Жен не беспокоят ваши измены, пока вы не наступаете своими сапожищами на их эго и самомнение, в том числе в отношении собственной сексуальности. Сравнивать себя с кем-то, тем более с бабой моложе себя — адское мучение. Адское. После этого хочется вас всех удавить, завести себе любовника, развестись, унизить, растоптать, выкинуть детей в окошко, отравить суп, отрезать вам член или что-то подобное, ужасное, психопатическое и страшное. И вы будете полным придурком, если доведете ситуацию до подобного финала. Ваша жена с вами спит не потому, что она привыкла или ей типа больше не с кем. Вообще есть с кем — мужиков на свете, мечтающих заняться сексом, больше, чем женщин — на себя как раз посмотрите! Просто у женщин секс занимает несколько другое место в жизни, чем у вас. Когда у вас секс — у нас любовь, жалость, дружба, смех, нежность, желание удивить, реально классно заняться сексом, побалдеть с самым крутанским мужиком на Земле и прочее, прочее, прочее. Но главное — мы хотим признания, что любимы и желанны. Что у нас отличная фигура (фигли мы столько торчали на диетах и качали пресс и грудь после родов), восхитительный рот, чудная задница, классные ноги, узкая вагина — что там еще у нас есть? И если вы делаете вид, что все это для вас теперь ничто, потому что у вас есть другая баба, то либо грош, конечно, вам цена, либо вы втрескались в свою любовницу не на шутку, либо вы просто дуралей. 

Если первое и второе, то конечно, надо расставаться безжалостно.

Если третье, то рецепт для вас лично простой: отойдите в сторонку и представьте себе, что рядом с вами не жена вовсе, а еще одна любовница — опытная, надежная, знающая, страстная, не стесняющаяся, клевая. Ну? И вот у вас теперь две любовницы — охрененная история, не правда ли? Будьте королем, милостивым, великодушным, щедрым — в конце концов, когда мы в вас влюблялись, вы были именно таким.

Источник

Мария Эйсмонт: Градообразующая тюрьма. Репортаж

Мария Эйсмонт побывала в уральском поселке Сосьва, где бывшие заключенные и их бывшие охранники вместе вышли на митинг против закрытия колоний.

Рыжего мужчину в первом ряду митингующих было трудно не заметить. Он был в наколках и держал плакат «Нет закрытию колоний!»

На всякий случай я уточнила, откуда наколки. Нет, я не ошиблась, он действительно сидел, правда давно, «по глупости, по малолетке». Сейчас же он пришел на площадку перед зданием администрации в поселке Сосьва, чтобы протестовать против закрытия здешних колоний. Всего на площадке собралось человек двести. Организаторы митинга — самого массового в поселке за последнее десятилетие — местные бизнесмены. Администрация формально согласовала мероприятие, а негласно еще и поддержала: не будет колоний — не будет доходов в местный бюджет.

— Сколько тебе заплатили, что ты сюда вышел? — провоцирует его стоящий рядом мужчина. Рыжий человек в наколках не сразу понимает, что у него спрашивают, а потом заметно обижается: — Нисколько. Я сам пришел! Если прикроют зону, то тут вообще все без работы останутся. И будет как в Пуксинке.
Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт
Депутат Сосьвинской думы Ольга Прокопенко

Поселок городского типа Сосьва в 450 километрах на север от Екатеринбурга с населением чуть больше 7 тысяч человек уже давно живет за счет колоний — двух строгого режима и одной лечебной для больных туберкулезом. Бывшее градообразующее предприятие — деревообрабатывающий комбинат — давно обанкротилось и сейчас представляет собой пустую территорию с заброшенными разваливающимися строениями, по которой бегают бездомные собаки и через которую рыбаки сокращают путь к речке.

Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт
Депутат Сосьвы

«А я еще помню те времена, когда приехал итальянец, они тут новое оборудование устанавливали, ряд новых станков, — вспоминает депутат местной Думы от ЛДПР Рустам Сейтмагамбетов. — Все это функционировало, работало, а потом смена руководства, дележка власти и, соответственно, развал. — Рустам разводит руками. — Теперь у нас основная масса народу работает на колонию. И получается как градообразующее предприятие». Он смеется, хотя термин «градообразующее предприятие» по отношению к исправительным колониям уже давно тут никого не удивляет. «Других таких учреждений, организаций, получается, нету».

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором
Остатки комбината в Сосьве

Слухи о закрытии колоний взбудоражили поселок. Окончательного решения пока нет, но в Сосьве знают, что по ночам воронки вывозят заключенных. Об этом говорил глава округа, об этом говорят на улице и в столовой. Депутат Ольга Прокопенко — учитель истории в поселковой школе, а заодно и в колонии — каждую неделю, приходя на занятия, недосчитывается нескольких учеников и слышит: «Увезли». «Особенно обидно за тех, кому скоро сдавать ЕГЭ, — говорит она. — Куда их переводят? Дадут ли им возможность там учиться?»

Большинство жителей поселка Сосьва так или иначе связаны с исправительными учреждениями: они либо там работали, либо отбывали наказание. Глава Сосьвинского городского округа — сам бывший сотрудник ФСИН.

— Никто никому согласия на ликвидацию пока не давал, — говорит он. — Насколько я знаю, в колониях активно вывозят осужденных, вот и все. ГУФСИН, может быть, не считает, что ему необходимо провести какие-то совещания, встречи с главой городского округа.

Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт

— Почему закрывают?

— Причина непонятная. Если посмотреть рейтинг по ГУФСИНу и взять наши колонии — у них есть определенный рейтинг по разным показателям. Колонии работают неплохо. Если в этом году они проводят ликвидацию, нам денежные средства не поступают, область нам не может помочь компенсировать, мы будем вынуждены некоторые свои внутренние программы свернуть. Если колония будет ликвидирована, нам же надо людей будет обеспечивать рабочими местами. Сейчас где-то найти другие источники доходов — это тоже вопрос. Люди волнуются, они же видят что в Пуксинке произошло. Можете съездить посмотреть.

«Проблемы там, безусловно, есть, жалобы оттуда приходят, — рассказывает Дмитрий Рожин, член общественной наблюдательной комиссии за местами лишения свободы Свердловской области. — Это в основном, естественно, жалобы на бытовое обеспечение, на оказание медицинской помощи, жалобы личного характера, связанные со свиданиями. Мы приезжали в холода, были жалобы на плохую работу котельных, на замерзание самого спецконтингента в бараках».

Правозащитники считают, что есть другие исправительные учреждения, которые необходимо закрыть. Например, вторую колонию в центре Екатеринбурга. «Никому в Екатеринбурге, если по-честному спросить, в центре колония не нужна, — продолжает Дмитрий. — Заодно у главка, как говорится, исчезнет лишний очаг напряжения, потому что слава у второй колонии очень нехорошая, говорят о пытках. Постоянно поступают жалобы об избиениях, о странных смертях. То, чего о колонии с периферии и не услышишь».

Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт
Жители Пуксинки

В ГУФСИН по Свердловской области причины возможного закрытия сосьвинских колоний — до конца, уверяют там, вопрос о закрытии не решен — объяснили сокращением учреждений, удаленных от большой земли, с отсутствием капитальных строений и изношенным жилым фондом.

«Если учреждение будет ликвидировано, то мы предоставляем трудоустройство, у нас есть все возможности, — говорит Александр Левченко, глава пресс-службы областного ФСИН. — У нас много колоний и всегда есть, куда всех устроить. Люди получали льготы, жилищные сертификаты и живут в Свердловской области и за ее пределами. Думаю, средства массовой информации и ряд общественников все это преувеличивают. За эти годы были ликвидированы десятки колоний и тысячи людей, где эти недовольства? Люди все получили».

Люди — это прежде всего сотрудники ГУФСИН и, во вторую очередь, вольнонаемные, работавшие в колонии. Местный малый бизнес — владельцы кафе, магазинчиков, обслуживавших тех, кто работал в колонии, — ничего не получает, кроме убытков. Именно бизнесмены организовали митинг, они же активно собирают подписи для отправки в Екатеринбург.

«Если год назад я свой дом могла продать за полтора миллиона, даже за два, если с ремонтом, коттедж новый, — прикидывает хозяйка столовой Наталья Жуйкова, — то на сегодня максимальная цена 600 тысяч. А у меня четверо детей».

Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт
Глава сосьвинского городского округа Алексей Сафонов

Столовая в Сосьве — аналог ресторана: здесь празднуют дни рождения и гуляют на корпоративах. «У меня всегда колонии заказывали вечера, гуляли своими коллективами. В этом году я встречаюсь с ними и говорю: “Почему нынче не гуляете?” — “А какое настроение гулять?” Все сидят молча на своих рабочих местах».

— Нам страшно, — говорит Елена, владелица нескольких магазинов продуктов и спиртного. — У нас даже 8 марта торговля прошла, можно сказать, на ноль. Думаем, что на фоне слухов о закрытии. Люди боятся, видать, даже и тратить деньги на что-то, потому что не знают, на что дальше жить на фоне кризиса.

— Идти предпринимателям некуда. Даже если нам уезжать — не с чем, — говорит Наталья.

— Не с чем на самом деле, — соглашается Елена. — Получается, мы основные, кто пострадал.

— Закроют колонию — мы закроем свой бизнес. Не будет смысла, нам нечем будет платить им зарплату.

Митингом предприниматели остались не очень довольны: людей вышло меньше, чем ожидалось. Не пришли действующие сотрудники ФСИН и члены их семей, а это несколько сот человек.

— Один человек может закрыть, а чтобы это остановить, нужно как минимум тысячи три. Все-таки для нашего сегодняшнего митинга должен быть очень хороший организатор, — рассуждает Елена.

— У нас всю жизнь пуганый народ, — вступает Рустам. — Не боюсь сказать этого.

— Да, — соглашается Наталья, — вояки идут в приказном порядке голосовать.

— Я даже не буду скрывать, вот наша оппозиционная партия ЛДПР, — продолжает Рустам, — всегда с нами идет народ, который голосует за нас. А за них идут в приказном порядке. Или административный ресурс.

— Даже их жены не пошли, — говорит Наталья. — Я сама разговаривала: давай пойдем на митинг. — Нет, мне муж сказал: сиди дома».

— Но был же где-то случай, — продолжает она. — Кажется, в Ивделе тоже хотели закрыть много лет назад колонию. Мне кажется, там люди тоже вышли. Там вышли вместе с военнослужащими и все отстояли.

— Ну ничего, пойдем по домам собирать подписи. Будем рассылать, наверное, во все инстанции. Бить во все колокола.

— Вам кажется, вы сможете повлиять? — спрашиваю бизнесменов.

— Мы надеемся.

— Надежда умирает последней.

— Иначе будет как в Пуксинке.

Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт
Глава Пуксинки

 

Это было как минимум десятое упоминание Пуксинки за день. «Вам стоит туда съездить посмотреть. Только вы не доедете, наверно». 

В Пуксинку мы приехали не вовремя, о чем нам не преминули сообщить, кажется, все, кого мы там встретили. Люди признавали, что это, конечно, не наша вина, так получилось: «У нас тут просто как раз похороны».

Хоронили дядю Мишу, одного из ста семидесяти (если верить главе поселка) жителей Пуксинки. Дяде Мише было пятьдесят с небольшим. От чего он умер, никто точно не знает. Вроде сильно не болел. Пил, конечно, но не так чтобы до беспамятства. Скорей всего, инфаркт или инсульт. Вскрытие решили не делать: везти далеко, да и чем оно поможет?

Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт
Похоронная процессия

Дядя Миша оставил о себе память как о человеке душевном, всегда готовом помочь, а потому на похороны собрались почти все жители поселка. Они шли к кладбищу вслед за грузовиком, на котором везли гроб и большой крест, и кидали на дорогу еловые ветки. Процессия двигалась вдоль вросших в сугробы ржавых остовов машин, мимо потемневших, давно нежилых домов с пустыми глазницами окон, под ярким солнцем, отражавшимся блестками на снегу. Потом от процессии отделился человек и приблизился к нам. «Когда зона работала, гробы здесь делали. Оградки, кресты, памятники, — рассказал он. — А сейчас помер человек… Хорошо, что дочери живут рядом в Гарях, они там на зоне заказали. А у нас тут, как зону закрыли, все вымерло. Вот и все… Женя», — представился человек, ставший нашим провожатым.

Поселок Пуксинка на левом берегу реки Тавда в 100 километрах от Сосьвы — один из самых труднодоступных в Свердловской области. Дорога сюда действует только зимой, остальные восемь-девять месяцев в году сообщения с внешним миром нет. Идеальное место для колонии особого режима, которая была тут с ее основания в пятидесятых годах прошлого века главным и единственным предприятием. Бежать из ИК-14 было в общем-то некуда: кругом на десятки километров леса и болота. Говорят, что раньше, когда заключенные сбегали, многих потом находили мертвыми в болотах: они умирали от голода и холода. В последние годы, впрочем, побегов почти не было. «Контингент стал другой», — объясняли бывшие охранники.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором
Пуксинка

Разговоры о закрытии колонии здесь шли давно: слишком удаленная, труднодоступная, завоз продуктов обходится непомерно дорого, коммуникации изношенные, бараки аварийные. Но в поселке до конца не верили, что ИК-14 закроют. Где же еще, как не в Пуксинке, содержать особо опасных рецидивистов?

«Все произошло мгновенно, — вспоминает Женя. — Перед Новым годом говорят: “Все, вывозим!” Приехали воронки, все увезли. Потом приехали еще раз и увезли остатки». До минимальной пенсии ему оставалось три года.

Женя последним из сотрудников вышел из колонии, запер все помещения, ворота, но вскоре опять открыл: ни в Екатеринбурге, ни в Краснотурьинске, ни в Невьянске он не нашел работу младшего инспектора отдела безопасности. И тогда он решил вернуться в Пуксинку в свою колонию на должность сторожа с окладом 10 000 рублей. Вместе с пенсией по должности 7 тысяч рублей и 1,5 тысячи за школьный кружок по вокалу получается 18,5 тысяч в месяц. Если бы не больная мать и не кризис с повышением цен, может, и хватало бы. 30-летний Евгений Базаров официально охраняет пустые, постепенно разваливающиеся деревянные здания бараков, маленькую церквушку во дворе колонии, проходную с покосившейся доской «Склонные к побегу», несколько опустевших комнат охраны, узкие крутые лестницы, выводящие на деревянную эстакаду, колючую проволоку по периметру.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором

Помещения выглядят так, как будто их оставили совсем недавно и в страшной спешке, забрав только самое необходимое. На полу валяются куски проводов, книга выдачи и учета оружия, инструкции по пользованию электронными системами наблюдения, несколько десятков номеров ведомственного журнала «Преступление и наказание», листки формата А4 с просьбами, рапортами и объяснительными. В одной из комнат мы нашли два сильно расстроенных аккордеона и книжку Зигмунда Фрейда «Я и оно». Женя морщится: «Бредятина какая, но многим зэкам нравилась почему-то».

— Что здесь будет дальше?

— Не знаю даже, что здесь будет вообще. Так-то по идее здесь много ценного, хорошего.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором
Пуксинка

Евгений оглядывает бараки, церквушку, вышки. За ними темнеют леса. Светит солнце. Блестит снег. Он задумчиво улыбается:

— Здесь можно было бы ферму организовать: бараки есть, все есть. Но только нужно человека, который бы взялся за это. И руководство было бы не такое, как у нас, а которое бы занималось всем этим.

Мы движемся к выходу. С другой стороны к колонии подъезжает глава Пуксинки. Бывший начальник отряда в ИК-14, Владимир Шимов возглавляет поселок четыре месяца. Ему, как и другим сотрудникам ФСИН, полагались жилищные сертификаты, которыми можно расплачиваться за квадратные метры жилья в любом городе России. Сумма зависит от стажа и числа членов семьи. Глава поселка признается, что у него получилась приличная сумма, которой в 2009 году хватило на две квартиры в Екатеринбурге. Там сейчас живут его дети, а сам он пока тут, «прикипел».

Мы разговариваем, стоя напротив пустого помещения бывшей пожарной части. Вместе с заключенными и оборудованием из колонии в Пуксинке вывезли единственную пожарную машину. С тех было уже два крупных пожара.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором

Дом 80-летней бабушки сгорел меньше чем за час. Вместе с бабушкой. Ее обгоревшее тело мужики — среди них и Женя — выносили потом с пепелища. «Вот здесь, — говорит он, показывая на обугленные остатки, — она лежала, у печки». Мужики все прибежали с лопатами, да так и стояли: лопатами пламя такой высоты не поборешь. Пожарная машина из Гари приехала через два часа — это очень быстро. Это значит, что она выехала сразу и гнала со скоростью не меньше 60 км в час по зимнику, нигде не застряв. Но деревянный дом сгорает быстрее. Машина развернулась и уехала обратно.

Бабушку похоронили, а вскоре погорела многодетная семья. К счастью, мать и трое детей вовремя выскочили из горящего дома, потеряли только имущество. Мужики опять прибегали с лопатами, стояли и смотрели, как горит дом. Была бы была пожарная машина, уверен Женя, половину дома можно было отстоять.

— Пожарную машину не выделяют, — рассказывает глава Пуксинки. — Там инструкция какая-то, что, если менее 200 человек населения, пожарная машина не полагается. А вообще это, конечно, беда населения — пользуются электроприборами, дрова не выписывают. В результате — перегрузка в сети, замыкание.

— У вас тут не только пожарная, но и скорая не доедет. Получается, в лучшем случае, по зимнику два часа минимум.

— Скорая? Да, — соглашается глава. — Ну вся Россия в таком режиме живет. Вы думаете, мы одни, что ли? Сейчас-то скорая еще примчится: дорога есть, бульдозер есть, правда, сломан пока, но новый обещают. Настоящие проблемы возникнут у нас, когда придет распутица, весной.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором
Пуксинка. Местная школа

Еще год назад в Пуксинской школе было 98 детей. Теперь 38. Самый большой класс — пять учеников.

— Мы живем оттого здесь, что мы хотим здесь жить, — объясняет директор. — Кто не хочет — все уехали.

— Многие уехали?

— Многие.

— А что со школой будет?

— Школа будет существовать, у нас по уставу школа может быть закрыта только по решению схода жителей. А все, кто останутся, будут, конечно, против закрытия, сколько бы их ни осталось.

Фото предоставлено автором
Фото предоставлено автором

Интернет есть только в кабинете директора, и еще один компьютер, подключенный к сети, наверху, на втором этаже, «но работает, конечно, очень плохо, скорости практически никакой нет, так что мы считаем, что интернета у детей нет». Если что-то нужно распечатать, дети приходят в директорский кабинет.

На стене фотография школьников в камуфляжной форме с автоматами. Это патриотические занятия, объясняет директор школы Татьяна Максимова. У детей большие успехи, они победители соревнований. Собирают автомат Калашникова за 8 секунд. «Представляете? Следующий результат — 12 секунд. Мы самые быстрые». А вот дети рисуют к 70-летию Победы.

Фото: Мария Эйсмонт
Фото: Мария Эйсмонт
Пуксинка

Потом разговор переходит на пожары, потому что все разговоры в Пуксинке заканчиваются этой темой или начинаются с нее. Потому что в воздухе поселка висит всеобщее тягостное ожидание еще одного, последнего пожара.

— Это будет видно все весной, — резюмирует Женя. — Вот как снег сойдет, как начнет все гореть — вот тогда...

— Что вы будете тогда делать?

— Мы будем стоять. Мы выйдем все к реке. И оно будет пламенем гореть, а мы будем стоять. И ничего не сделаем. Ни-че-го.

Источник

  • Ха

  • Тренды

  • Знания

  • Эмоции

  • Техно

  Хорошая была газета)))

  Поиск